Без инфекции не обошлось. Но приехать в далекую страну и не заболеть – тоже ненормально. Слабость невероятная и раздражение на себя за эту самую слабость. Мы встретились с Анной в кафе Реджио. Том самом уютном кафе, наполненном картинами статуэтками и бюстами без особой системы. Такой стиль – эклектика. Анна решительно предложила мне американские таблетки, говорит, что русским тоже помогают.

Обсудили Джулию Робертс в спектакле на Бродвее. Популярность сделала сборы и даже создала некоторый ажиотаж, но киноактриса Джулия потерялась на сцене, где надо общаться не с камерой во время дубля, а непрерывно весь спектакль со зрительным залом. Другая энергетика и другая задача. Получился компромиссный вариант работы для молодой мамы во время кинопростоя.  Лучше пойти на мюзикл. Wedding singer, например. Бродвейские мюзиклы похожи, но как один заражают энергией. Нужно подпитаться? Вперед!

Мы решили поехать в Мэйсис,  в тот самый «бутикстор»: мало того, что шопинг еще и шоу цветов. Цветению и цветам в НЙ уделяется особое внимание. Посадками и выставками занимаются в основном мужчины, что примечательно.  

У математического Куранта ежегодный Клубничный фестиваль – ежегодное событие, посвященное дню рождения. Кажется, 174 года. Гульбище только для ЭнВайЮ.  На головах смешные канотье в клубниках, народ со свежей клубникой, большими стаканами попкорна и клубничным тортом на тарелке. Полные карманы клубничных конфет. У универа всякие смешные конкурсы и соревнования. Сплошная КЛУБНИКА.

В воскресенье заканчивается недельное авто шоу роскошных машин. Ну, красавцы в блеске и неге роскоши с красавицами у капотов.

Да мало ли еще происходит в этом ненормальном развеселом городе?   Болеть совершенно некогда.

 

Пасха.

Православная Пасха. Поближе к ланчу в Чайна тауне праздник. Мы о нем знали заранее.  Помимо гуляний с китайскими крупноголовыми драконами, они объявили и обжираловку - во всех ресторанах все блюда за 1-2 доллара!

Вот только кушать все это многообразие приходится на ходу практически. Нужен специальный навык и азарт. Мой выбор был проще: утку по-пекински целиком и с собой. Гуляния отдельно – утка отдельно!

А еще в Вашингтон сквер праздник Зеленого яблока с едой и гуляньем. И так здесь постоянно.  Из состояния  праздного зеваки с чем-то в руках или во рту выбраться практически невозможно. Постепенно к жизни на улице привыкаешь. Рвешься туда без всякого повода, мол, погулять. Хотя точно знаешь, что добыча в виде случайного концерта или импровизированного праздника всегда будет.

В этот же день мы успели поехать к ребятам в Бруклин. За столом зашел разговор о религии. Здесь привыкли к мысли, что религий много, они разные, дело каждого выбирать. Навязывать, переубеждать или проповедовать без видимых причин не принято. С грустью отметила, что в России все идет к государственно-тоталитарному православию. С агрессией и тупым напором. И это свобода совести. Государству есть большое дело до моей совести. А РПЦ точно знает «как оно надо». Вот только кому?  

К вечеру погода наладилась, и мы пошли гулять к морю, правда, море больше чувствовали и слышали, но уже не видели в коротком свете фонарей.

 

Последний из Могикан.

Этот день стал моей индейской сагой. Мы уехали далеко от города, в заповедник.  В места лесов, камней сошедшего ледника и чистых озер. В места индейцев могикан.

Чудно, когда вокруг леса, автострада в двух направлениях и деревянный домик на разделительной полосе. А в нем настоящие камни по доллару за штуку – аметисты, агаты, разноцветные кварцы. Выбрала три: розовый кварц, аметист и агат на память о богатстве этой земли. Потом были две встречи: с зимними дикими гусями и сурком. Гуси остановились передохнуть на травке. Все-таки солнечный денек. Важные, но уставшие от перелета.  А сурок ничуть не исхудавший перебежал нам дорогу. Его хорошая физическая форма дала нам надежду на теплое лето.   

Мы остановились у озера Тиорати. Ярко-синее озеро, каменистые лесистые склоны индейцев спускаются к воде. Не могу сказать, что чувствую природу остро всегда и везде.

Но это место так щедро одарило меня энергией, в крови зашипели пузырьки.

Я впервые видела настолько живое озеро, говорила с ним, трогала воду и смачивала прозрачно-прохладной водой лицо и волосы.  Позже к радости и возбуждению от близких и будто знакомых по ощущению мест примешалось видение скатывающегося раненого молодого индейца. Почти мальчишки.   

 Что сотворила европейская «цивилизация» с этими людьми. Существует ли проклятье индейцев?  Заглянуть в детскую душу этих людей – там нет проклятья. Что творили христиане во имя? Что такое высокая цивилизация?

Право первого открытия. Любая неведомая территория, к берегам которой подходил европейский корабль, автоматически считалась владением того государства, под флагом которого совершено открытие. Колонистов нисколько не смущало, что на «новых» землях уже жили люди.  Индейцы поддержали пилигримов в трудное время, в ответ европейцы начали физическое уничтожение «краснокожих язычников» и захват их земель. Об индейцах  ничего не было сказано в Библии, их не считали за людей.

Около 370 лет уничтожалось население целого материка.

Белые абсолютно не выносили присутствия краснокожих рядом.  Они целенаправленно уничтожали огромные стада бизонов – основу жизни индейцев. Дарили зараженные оспой одеяла, после чего вспыхивали катастрофические эпидемии. Знатоки индейской цивилизации видят причину в абсолютной духовной и нравственной несовместимости белых и индейцев, полном несовпадении их мировоззрений.

Индейцы верили индейцев в существование множества духов и божеств, но одно божество обязательно почиталось как высшее. Маниту  -  «Великий Дух». Сиу называли его Вакантанка «Великий и Таинственный», виннебаги - Творец Земли. Ощущение единства с природой, стремление к гармонии с ней, взгляд на человека как на частицу живого и одухотворенного мира  - стержень индейского самосознания. Еще более известны слова вождя Сиэттла: «…Земля не принадлежит нам. Мы принадлежим земле. Мы это знаем. Мы не плетем паутину жизни - мы просто вплетены в нее. Что бы мы ни делали паутине, мы делаем себе».

Европейцы сочли это дикостью и язычеством. Индейцы были потрясены потребительским отношением белых к окружающей среде. Индейцам казалось, что европейцы ненавидят саму природу - живые леса с их птицами и зверями, покрытые травой долины, воду, почву, сам воздух.

Индейцев были уверены в своей способности напрямую общаться с магическими силами, получать от них указания и рекомендации, пользоваться их покровительством. По верованиям индейцев, контакт с духами происходил во время сна или в момент погружения в магическую реальность, которая открывалась человеку под воздействием галлюциногенных растений.

Колумб был поражен душевной чистотой, добротой, честностью и просто беспрецедентным гостеприимством «дикарей». Он писал испанским монархам Фердинанду и Изабелле: «Эти люди столь послушны, столь миролюбивы, и я мог бы поклясться Вашим Величествам, что нет на свете лучшего народа. Каждый из них любит ближнего, как самого себя. Их речь всегда приятна и спокойна, с приветливой улыбкой, и хотя это верно, что они наги, их нравы пристойны и заслуживают похвалы».  

Но испанцы, которые везде и всюду кичились своей религиозностью, чьи короли получили от папы римского титул «католичнейших величеств», в Америке запятнали свою «христианскую репутацию» ненасытной жаждой золота. Именем Христа и Девы Марии «благородные идальго» обращали индейцев в рабство, сжигали их деревни, убивали женщин и грудных младенцев, физически истребляли целые племена.

Когда конкистадоры внимательнее присмотрелись к «дикарям» и лучше изучили их культуру, они осознали моральное превосходство индейцев и еще больше возненавидели их за это. Самим фактом своего существования индейцы напоминали «христианским» завоевателям об их греховности, и этого колонизаторы не могли простить коренным американцам.

Однако было еще одно важное обстоятельство. Это относительное равнодушие к материальным благам, богатству и накопительству. Отношение к материальным ценностям было основным «водоразделом» в культурах индейцев и европейцев, в их менталитетах. В. Вардугин пишет в книге «Мифы и легенды Америки». - У белых оттолкнуть локтями ближнего, разбогатеть любой ценой считается естественным и незазорным. Для индейцев же страсть к наживе, жадность, тем более накопительство за счет бедного соседа считается презреннейшим из состояний, до которого только можно дойти. Позорно иметь в доме еду, если ее нет у соседей…»

«Нашим верованием было то, что любовь к владению есть слабость и должна быть преодолена, - сказал Охайеса из племени вахпетонов санти-сиу. - … Если позволить ей существовать, со временем она нарушит духовный баланс человека. Поэтому наши дети рано учатся красоте щедрости. Их учат отдавать то, что они ценят больше всего. Так они могут почувствовать счастье отдачи. Так какая цивилизация выше и современней? 

Мы уехали из тихих мест, где когда-то жили индейцы, а теперь здесь люди не живут – национальный парк. 

Греческий район.

Переезжаем мост, мы в греческом районе Квинса с названием Астория. Район напоминает Брайтон, только это греческий Брайтон. Здесь традиционно и кучно селятся греки, можно встретить мужчин в национальной одежде. Греческие рестораны и греческая музыка. На улицах довольно пустынно, время ланча. В этой пустынности улиц спальных районов и частных  домиков в утреннее и вечернее время примета Америки: американцы предпочитают проводить время в своем доме.

Греческий ресторан Зодиак: сацики, саганаки, морепродукты – все вкусно. Даже осьминог нежный и мягкий. Особенно понравился жареный сыр: особый вид греческого сыра обжаривают на открытом огне и подают в горячем виде, при этом он не растекается, а становится мягким с золотистой корочкой. Кофе готовят в джезве. Вот только боже вас упаси попросить кофе по-турецки. Этот кофе по-гречески! Политес, однако. Греческая музыка, греческие лица, греческая кухня. И все это всего лишь один маленький район Большого Муравейника.  

На барбекю.

Бруклин. Идемна барбекю на берегу Атлантического океана. День жаркий, солнце светит нещадно. Ну не совсем на берегу океана. Если быть точным – на зеленой лужайке разбросаны столы со скамейками, рядом мангалы. Центральные столы на солнце, по краям  - в тени деревьев.  Разброс получается большой, остается место для игрищ в волейбол и беготни детей. Полного уединения нет, но публичное одиночество нас вполне устроило. 

Любопытен рассказ Ромы об опыте брака с американкой. Он настаивает на полной несовместимости таких смешанных браков.  Чего стоит привычка жены всюду разбрасывать свои вещи! А не закрывать дверь в туалет?  А отношение к мужу в болезни? Государственные программы страхования тебе, милый, помогут.  Трудно с такими. Но при разводе американка получит все и немножко больше. То же самое при рождении ребенка.    

По Бродвею.

Чем может завершиться простая прогулка по Бродвею?  Сначала спонтанно попадаем в фантастический магазин нечисти и лицедейства.  Длинный затемненный проход, подсвечены только маски (есть и Путин), маскарадные костюмы.  Вам встречаются вампиры-упыри, окровавленные жертвы и чудовища. Все от Гари Поттера: от очков до мантии и чудо-совы. Все костюмы, весь грим. Продавцы в гриме вампиров. Выход уже на другой улице. Здесь же, по соседству,  в церкви Грейс видим скромную афишу: годовой концерт церковной хоровой школы. Хор мальчиков, девочек и взрослых. Спиричуел. Духовные песнопения ангельскими голосами. Концерт начался с того, что вдоль скамеек со слушателями вслед за своим хормейстером они с тихим пением проходят к алтарю и заполняют небольшое пространство перед ним.  Время от времени  во время пения детей церковь начинала мелко дрожать, под землей вдоль Бродвея проносится трейн, это напоминает  звуки преисподней. Фантасмагорическое ощущение от детских чистых голосов, шума огромного города в стенах старой церкви. Так все  и происходит рядом, в двух шагах друг от друга. Дети так же с пением вытянулись двумя вдоль наших скамеек. Мы смогли увидеть близко их лица. Серьезные  и уставшие, от 7 лет и до 15. Маленькие одухотворенные музыканты.

Другие детки.

Но детки здесь попадаются разные.  Вот короткое замечание наемного рабочего маленького магазинчика. Школьники возвращаются ватагой домой в районе Вашингтон хайтс. Довольно респектабельный, кстати, район.  Все торговцы закрывают магазины. Ватагу подростков сопровождают полицейские. Если магазинчики не закрыты, в витрины спокойно могут полететь камни и банки. Такие вот дети. Тюрьма по таким уже не плачет, а смеется.

Мы идем в гости по-соседски. Сначала «фуа-гра» с отличным и густым вином «Cote de Rone», жареный хлеб и яблоки. Хорошее французское начало и всегда интересная беседа. Потом пошли огурчики и капуста с бараниной. Вот такое разнообразие: от французского к русскому. Мы, конечно, обшутили, такие наши настроения. Но натуру не переделать. Хотя самое замечательно – это наше общение до самого позднего времени. Обо всем. О путешествиях, о науке, о казусах и любопытных историях.      

 

Прада.

Почему бы не походить по магазинам без цели, что- либо купить. Исключительно за ради художественного любопытства и опыта нового в дизайне. Таков магазин  Миуччии Прада на Бродвее. Пространство игры преломленного света в отражающих поверхностях. Крутящиеся плафоны-юбки, «живые» юбки, делающие книксен. В центре прозрачный цилиндр-лифт медленно открывается по окружности чудные юбки в стразах, камнях из разнофактурных тканей. Лифт движется наверх, а ты вращаешься вокруг своей оси, чтобы рассмотреть их подробнее.  Прада щедра на идеи, глядя на ее новую коллекцию раскрепощаешься, уже готов и сам что-то учудить, придумать, сваять. Потом, правда, успокаиваешься, осознав высочайший уровень исполнения каждой модели. Тонкость деталей  и прекрасные ткани.  Подкупающая простота и открытость идей только подчеркивают высочайший шик. Прада успешна, Прада  талантлива.  

Дом Армани – еще одно любопытное для таких похождений место в СОХО. Пустынно и прохладно, вы проходите по комнатам  и гостиным.   Красивый жест от Армани –  каким должен быть уединенный дом сверхобеспеченного одинокого мужчины. Увлекающегося тоже мужчинами.  Стиль минимализма роскоши. Дом у океана. Серое с красным. Все  - предмет дизайна, но очень красноречиво. В мягких коврах и суши на столе, в а-ля африканском ковре и светильниках, в приглушенном свете и звуках заключены привычки и представления хозяина.  Океан, прохлада и уединение. Он, кажется, от нас устал.   

У самого дома повстречали чудо белое и пушистое с чудесной мордой и карими глазами. Приставать к собакам здесь не принято, но непонятно почему, я уже через минуту выясняла ее имя, гладила и обнимала. Она лизала мне руки, мы обнимались, она принимала мои комплименты и дала почесать за ушком. Нет, хозяин был рядом. Думаю, ошалел от таких чувств. Он переводит Рахманинова, переводил Чайковского, бывает в Москве, хотел пообщаться на русском.. Но не тут-то было. Переиграть собаку человеку не под силу. Хотя позже мне стало грустно, надо было поговорить с таким интересным американцем. Но собака-самоед – это чудо. Похожа на лайку, пушистая и белая. Душа, а не псина. Надеюсь, что хозяин списал мою пылкость и лобызания на загадочную русскую душу.

 

Центральный парк.

Огромное зеленое и развлекательное пятно в Ап-тауне. Еще одно место, где можно провести день в прогулках, игралках и угощалках.  Взрослым иногда полезно впасть в детство. Мы поехали с Генри Александром. Поэтому программа была соответствующей. Сначала смотрели на плавающих морских котиков. Потом попали к арктическим пингвинам. Через стекло почесывали им брюшки, смотрели, как они плавают дирижабликом, смешно выпрыгивают из воды и вперевалочку ходят. Целуются и милуются. Потом пошли в тропики. Влажно и жарко. Ходишь среди буйной зелени, вокруг живые тропические птиц, а в своих апартаментах обезьяны и огромные питоны. Много змей и лягушек. По тропикам нас вел деревянный серпантин. Впервые на меня пристально смотрела змея. Желтый глаз с вертикальной линией суженного зрачка смотрел жутковато.

А еще там есть детская площадка, на которой малышня может общаться с живыми зверями. Среди нас бродили  и летали птицы, сопел дикобраз. Больших черепах кормить нельзя. Мы с рук кормили лам. У них шершавый  рот. Откуда эти огромные баобабы? Оазис детства рядом с Пятой авеню. Покрытие  прорезиненное, чтобы коленки не содрали любознательные короеды. Цветущие деревья и цветы, чудесные музыкальные часы величиной с карусель. Музыканты редкие: и бегемот, и осел.

Не хочется думать о том, сколько это все стоит и какого ухода требует. Хочется, чтобы и наши малыши попали в такую сказку. 

Выходим к отелю Плаза. Кареты с кучерами в цилиндрах пока на месте. А сам отель купили. Теперь там будут роскошные апартаменты для состоятельных людей. Верхние этажи уже закрыли для реконструкции. Символ Нью-Йорка станет респектабельным домом.    

 

Мне пора завершать мои записки. Начинается пора прощалок, описывать это грустно. Еще будет праздник в Вашингтон сквер по случаю очередного выпуска в Эн ВайЮ. Вот уже три дня они все там монтируют и устанавливают. Вечером ожидаются гуляния, музыка и фейерверк. Еще будет рождение Вселенной в музее естественной истории. Но точку ставить надо.  Тем более, что я не осознаю в полной мере, что это было? Для чего?  Прощальный концерт Хворостовского в лучшем зале НЙ. Финальный аккорд и напоминание, ведь мы с ним земляки. И потом, обо всем не напишешь.

Если у впечатлений есть денежный эквивалент – я богатый человек.  Всех обнимаю. Всем говорю «СПАСИБО»!

 Ольга Макарова